Книга дьявола: о Пресвятой Троице. Назначение человека - Константин Вадимович Кряжевских
Точно также с помощью сравнения мы сможем гораздо лучше понять, в чем проявляется цель существования и назначение человека, если мы посмотрим на него на фоне духов, которых мы еще называем ангелами и демонами или силами света и силами тьмы. Но почему именно с ангелами? Чем обусловлен такой выбор? На это надо сказать, что такой выбор в действительности даже не нуждается в обосновании, потому что человека всегда, во все времена, века и эпохи сравнивали с духами, показывая преимущества и слабости первого перед последними, как будто те и были созданы для этого постоянного сравнения. Если даже какой-либо разговор об ангелах не имеет сознательной цели показать человека на фоне духов и если даже в нем ни словом не упоминается сам человек, все равно в таковом разговоре это сравнение будет неизбежно хотя бы подразумеваться. В природу верующего человека, какой бы религии он ни был, словно вложено это желание сравнивать людей с духами. Наш род всегда и при этом чаще всего в обычных житейских ситуациях и повседневной суете оправдывал себя всем известной фразой: «мы же люди» или словами: «мы не ангелы». В целом все религии и верования в один голос говорят, что человек – более высшее существо, а духи, следовательно, – более низшие. В христианстве же чаще всего людей сравнивают с духами тогда, когда речь заходит о покаянии. Христианство учит и проповедует, что, какое бы зло человек ни совершил, тот всегда может в этом покаяться и измениться, став на истинный путь. Как пишет преподобный Исаак Сирин в «Словах подвижнических», а именно во 2-м слове «О благодарности Богу, с присовокуплением краткого изложения первоначальных учений», нет греха непростительного, кроме греха нераскаянного. Духи же, напротив, однажды отпав от Бога, уже не могут вернуться в первоначальное состояние, в котором они некогда пребывали.
Итак, человек всегда и везде сравнивал себя с духами, и поэтому нам незачем объяснять, почему мы вдруг решили это сделать еще один раз. Просто мы проделаем это сравнение совсем другим способом.
Сначала можно ожидать, что для сравнения человека с духами мы начнем опираться на Священно Писание, жития святых угодников и исторические свидетельства, где тем или иным образом затрагивается речь об ангелах и демонах, контактировавших с людьми в то или иное время. Но вместо этого мы воспользуемся одним всемирно известным произведением художественной литературы – романом Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита». Такой выбор книги и такое предпочтение ее перед всеми остальными книгами, включая названные, могут кому-то показаться странными, а для кого-то – даже возмутительными. Но этот выбор и это предпочтение более чем оправданы по следующей причине. Все дело заключается в том, что представляемые нами в уме образы или фигуры духов, каковыми бы они живыми и настоящими ни были, лишены конкретного жизненного содержания, чего, как мы увидим, нет при восприятии образов при чтении «Мастера и Маргариты».
В культовом фильме Джеймса Кэмерона «Терминатор 2: Судный день» (1991) показано два человекообразных робота с искусственным интеллектом – терминаторы. Обе машины, без сомнения, находятся вне какого-либо нравственного отношения, и для них не существует нравственной оценки: в мире роботов нет добрых или злых машин. Однако при просмотре фильма создается впечатление, что один из терминаторов все-таки плохой, а другой – хороший, несмотря на то, что зрителю известно, что это не люди. Но если бы этого и подобных ему фильмов не было, то следовало бы ожидать, что большинство людей никогда бы не признало, что робота возможно воспринимать как человека и, соответственно, нравственно его оценивать. «Какая-то глупость, – скажет человек, – если я точно знаю, что передо мною робот, я никогда не буду принимать его за человека». А, оказывается, это возможно. Стоит ему показать фильм «Терминатор», как он тут же разуверится в своем убеждении. При просмотре фильма его рассудок и здравое, разумное отношение ко всем вещам и явлениям будут уступать место чувствам, из-за чего он начнет любить одного робота, считая его добрым, и не любить другого робота, считая его злым.
Причина такого явления очевидна: когда мы смотрим фильм, мы видим образы героев, лишенные какой-либо абстрактности, которая вынуждает нас лишь предполагать, какое отношение у нас было бы к тому или иному герою, если бы мы были на месте персонажей фильма. Нам лишь кажется, что мы знаем, как бы мы себя повели при встрече с реальным роботом. На самом же деле мы просто начинаем приписывать себе те чувства и эмоции, которые должны бы, по нашему мнению, возникнуть при контакте с бездушной машиной. В фильме же или книге такое приписывание себе чувств просто исключено, хоть и не начисто, поскольку в художественной картине, написанной не нашим, а чужим умом, за нас все уже пережито выдуманными героями. Раз в «Терминаторе» к одному роботу герои относились как к доброму, а к другому – как к злому, словом, как к людям, то и мы, будучи зрителями, не можем сопротивляться этому очеловечиванию машин в нашем сознании. Зритель, таким образом, в себе самом заново переживает все чувства и эмоции героев и персонажей. И по этой же прежде всего причине нам пришлось предпочесть роман «Мастер и Маргарита» перед всеми остальными книгами, которые касаются нашей темы.
Священное Писание не годится для полного, всестороннего и во всех смыслах удовлетворительного сравнения человека с духами, поскольку книги, входящие в состав Библии, написаны святыми пророками и апостолами совсем для других целей. Тексты Священного Писания содержат в себе свидетельство о божественном откровении, и у таких текстов имеется множество задач, но все-таки основная из них – это донести до человека богооткровенную истину, чтобы тот мог нравственно назидаться, духовно обогащаться, получать пищу для души и задумываться о своем спасении, как об этом говорится в Святом Послании к Римлянам, в 4-м стихе 15-й главы. Естественно, здесь нет смысла искать какие-то переживания библейских фигур, как бы их образ жизни и внутренний мир ни были подробны описаны. В противном случае Библия была бы просто наполнена повестями и романами, и тогда бы она была уже не Священным Писанием, а художественной литературой.
Ровно то же самое касается житий святых угодников. Назначение любого жития – назидать и поучать христианина, и
